Мои знакомые меломаны делятся на две половины.
Одним нравятся смелые электронные эксперименты в стиле австралийца Flume, для других вся эта среднечастотная фигня звучит как засемплированный свист закипевшего чайника.
Разумеется, этот пост пишу именно для первых.
Ещё в середине лета в нашу редакцию поступил релиз от Гранта — парня из Балтимора, в соавторстве с Чилийским электронным продюсером mnstrm.
Я непозволительно долго добирался до поста о нём, но за это время успел заслушать трек до дыр в спотифайчике.
Первая моя реакция как фаната FLUME: ну ёпт, это же флюм и есть. Но потом, после двадцатого прослушивания, я осознал — не, это глубже и интереснее, чем я изначально предполагал. А узнаваемый звук — не плагиат, а дань уважения.
А преемственность Грант подчёркивает и сам: в одной из его ипишек даже есть мелодия под названием "HELLO FLUME, MY NAME IS GRANT". Прекрасная отсылка.
Мне безумно нравится сравнивать подобную электронщину с музыкой классических композиторов. Собственно, это она и есть — только инструменты за двести лет слегка обновились.
Та же комплексность звучания, многоголосие, свобода создания образов и ассоциаций, да даже названия схожие. Конкретно этот трек, например, называется "Заря" в переводе с английского. Разве что место скрипок заняли электронные синты, и всё.
Есть распространённый стереотип о том, что музыка для тела обычно строится на басовых партиях.
Музыка для души держится на средних частотах, а композиции для ума состоят из сложных высокочастотных трелей. Вряд ли этому есть научное объяснение, но факт: прослушивание Flume, RL Grime и HYPERDAZE действительно требует включённой головы.
Под это, пожалуй, будет сложновато расслабиться на танцполе. Но музыка GRANT (ныне HYPERDAZE) не для этого.
Она для того, чтобы выпить двойной эспрессо в Simple Coffee, выкрутить громкость в наушниках и испытать невероятное чувство гиперреализма. Понять, всё вокруг имеет свою текстуру — дома, машины, люди и собаки, а ты будто ощущаешь всё это на кончиках пальцев, хотя пальцы твои касаются лишь ребристой поверхности деревянного стола, который прежде казался не более чем невзрачной бежевой декорацией.
